– Джон, – говорю я и чувствую себя как будто в дурмане, – не хочу, чтобы ты приглашал меня на новогодний бал только потому, что чувствуешь себя обязанным или тебя мучает совесть.

«Или потому, что ты хочешь повыпендриваться, придя со мной, девочкой-рыбой», – проносится у меня в голове, но вслух я этого не произношу.

– Но ведь я действительно тебе обязан, – изумленно отзывается он. – Ты мне жизнь спасла!

– Ну да. Но я спасла тебе жизнь не потому, что ты мне так симпатичен, а потому, что могла это сделать. И потому, что не хотела жить с чувством вины. – Хорошо бы как-то избавиться от этого ощущения одурманенности. – Я бы спасла любого, кто оказался в такой ситуации.

– Хм, ну да, – произносит он. – Я думал, мое приглашение тебя несколько больше обрадует…

Я смотрю на него. Вид у него чуть ли не обиженный. И тут я свирепею. И от дурмана не остается и следа.

– Ах да? – набрасываюсь я на него. – Ты так думал, да? Ты думал, если великий Джон Бреншоу приглашает девушку – снисходит до того, чтобы пригласить такую, как я, дурацкую Рыбью Морду, – то она должна громко кричать «ура»?

Он реально отшатывается под моим напором.

– Что? – выдыхает он. – Что я такого сказал?

– Подумай лучше о том, чего ты не сказал. Ты так и не сказал, что тебе жаль. Ты не сказал, что сожалеешь о том, что случилось. Ты не сказал ничего, что хотя бы отдаленно звучало как «прости, пожалуйста».

Бреншоу хватает воздух, как рыба на суше.

– Но…

Только остановиться я уже не могу. Внутри меня всё кипит, как будто там извергается подводный вулкан.

– И ты мне будешь рассказывать о панике? Ты? Я расскажу тебе про панику! Которая охватывала меня каждый божий день в школе с тех пор, как я живу в Сихэвэне, каждый раз, когда мне приходилось проходить мимо этого проклятого бассейна для рыб, мимо этого проклятого Тоути-холла, который торчит возле школы, как прыщ на носу. Который стоит там только потому, что дедушка твоей распрекрасной подружки хотел поставить себе памятник при жизни. И в этот бассейн вы меня столкнули! А потом просто ушли. И если бы совершенно случайно у меня не было жабр, то я бы уже месяц назад отправилась на тот свет! А ты – неделю! Так что не надо мне рассказывать про панику!

Нет, я не даю ему пощечину. Но разворачиваюсь и ухожу, оставив его стоять посреди улицы. Я иду, и кровь стучит у меня в ушах. И пока иду, меня охватывает паника. Оттого, что я теперь всё испортила, что жестоко поплачусь за свои слова. Что никто теперь не будет помогать мне, никогда. Я поссорилась с семьей Бреншоу, второй по богатству семьей в Сихэвэне, и не важно, насколько вески были причины моего поведения, мне этого не простят ни за что.

Но что сделано, то сделано, и пути назад нет. Так что я иду дальше и ничего вокруг не вижу от ярости, паники, страха и отчаяния, от того, какой вулкан чувств извергается внутри меня. Я вижу только булыжники тротуара у себя под ногами и сухую траву, растущую между ними.

И тень, которая вдруг вырастает передо мной.

Тень?

Я поднимаю голову, моргаю. Это машина, из которой только что вышли двое мужчин. Один из них хватает меня за руку и командует:

– Ни звука. И тогда с тобой ничего не случится.

Ни звука? Я слышу эти слова, но они до меня не доходят. Вопль, который я издаю, вырывается у меня сам по себе, и это сумма всей ярости, всего разочарования, всего отчаяния, которые накопились во мне за эту ужасную неделю, – вопль, который чуть было не разрывает мне глотку. Вопль, от которого рушатся стены городов.

Я кричу и вырываюсь. То ли мой крик так напугал нападающего, то ли я оказалась сильнее, чем он думал, – но мне удается высвободиться, и я быстро разворачиваюсь. Но тут меня хватает второй, за другую руку, и держит ее крепко, как тиски, и тянет меня за собой к машине. Я кричу снова, яростно мотаю головой, когда он пытается зажать мне рот рукой… И тут появляется еще одна тень. Тень с кулаками, которые мелькают в воздухе. Бреншоу! Он с размаху бьет того, который держит меня, да так, что раздается хруст. Только теперь я начинаю различать что-то вроде лиц, одно желтоватое крысиное и второе белесое, ничем не примечательное. Первый сейчас достает что-то из кармана. Если фильмы, которые я смотрела, не лгали, то это наркопистолет.

Я слышу, как кто-то кричит мне:

– Беги!

Это Бреншоу, который продолжает засыпать ударами второго нападавшего. Но я не бегу, а со всего размаху бью ногой то ли по коленям, то ли по голени, то ли между ног, я не знаю. В любом случае парень с непримечательной рожей складывается, и пистолет с толстым дулом, громыхая, падает на асфальт и скрывается под машиной.

Противник Бреншоу тоже оседает, сползает по крылу машины и выглядит довольно потрепанным. И всё же у них есть оружие, а у нас нет, поэтому я хватаю Бреншоу за рубашку и кричу:

– Бежим отсюда! Скорее!

И мы бежим.

На бегу я нахожу его руку и утягиваю за собой в ближайший проем между домами. Это мой Поселок, я знаю каждого, кто здесь живет, и все лазейки. Вот это сад семьи Айерс. Кент Айерс водит мусоровоз, и по субботам тоже, на наше счастье, потому что иначе он бы нас еще и прогнал, вон как беспардонно мы скачем по его любовно подстриженному газону и продираемся сквозь его взлелеянную живую изгородь.

– Куда? – сипит на бегу Бреншоу.

– В природозащитную зону, – отвечаю я. Другого пути для бегства нет. В Поселок ведет одна-единственная дорога, все остальное – заборы и непролазные кусты.

Но когда мы снова выскакиваем на улицу с другой стороны, раздается визг тормозов и перед нами снова останавливается машина, ярко-красный спортивный автомобиль, который кажется мне смутно знакомым.

– Стив?! – слышу я полный изумления возглас Бреншоу.

Это действительно его брат, он наклоняется с водительского сиденья, чтобы открыть перед нами дверь, и кричит:

– Ну-ка залезайте! Живо!

Мы не раздумывая следуем его команде, втискиваемся рядом с ним на переднее сиденье, и, не дожидаясь, пока Джон до конца закроет дверь, Стив бьет по газам. Раздается оглушительный рев мотора, пронзительный, аж зубы сводит, но главное, что машина трогается с места. И не просто трогается, взлетает как ракета.

Всё еще задыхаясь от бега, мы видим, проезжая мимо, что тем двум типам довольно быстро пришлось прекратить преследование: перед ними вдруг возник наш сосед, который вечно возится со своей сломанной машиной, его взрослый сын и еще какой-то человек. Так вот, эти трое, помахивая увесистыми инструментами, гонят перед собой двух напавших на меня персонажей.

– Что всё это значит? – тяжело дыша, спрашиваю я. – Кто это такие?

– Погоди, – говорит Стив. – Сначала свалим отсюда.

Ну да, это машина выпендрежника. Но она действительно быстрая. Я-то и не знала, как может успокаивать скорость.